Без мира нет счастья

Ремизов Александр Федорович (1918-?), выпускник ГМИ им. С.М. Кирова в 1941 г. Подполковник медицинской службы. Старший преподаватель военной кафедры ГМИ им. С.М. Кирова (1964-1994). Участник Великой Отечественной войны. Награжден орденами Отечественной войны II cстепени, Красного Звезды (дважды), медалями «За боевые заслуги», «За взятие Кёнигсберга», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» и др.

Мир! Это слово, с которым мы связываем все самые светлые свои надежды. Мир! Это то, без чего немыслимо счастье в самом широком смысле, начиная от маленького личного счастья, кончая счастьем всей планеты. Мир! Это то необходимое условие, без которого невозможен прогресс науки и культуры, без чего обречена на гибель цивилизация.
Когда слышишь слово «мир» и начинаешь вдумываться в его глубокий смысл, мысль привычно бежит по нити воспоминаний к незабываемым годам войны …
1941 год. Последние дни июня. По стране загудел набат тревоги. У меня и моих товарищей за плечами 23 года жизни, десятилетка или рабфак и пять лет учебы в медицинском институте. Впереди война, фронт и полная неизвестность будущего. Был ли страх перед надвигающимися событиями? Нет, его не было и, пожалуй, только потому, что никто из нас не представлял себе ясно, что несет с собой война. Разве с нашим жизненным опытом можно было предвидеть, что в Советском Союзе война сотрет с лица земли сотни городов, тысячи деревень, что советский народ потеряет более 20 миллионов человеческих жизней?
Разве мог я себе представить, что из этих здоровых, сильных, жизнерадостных парней, вместе со мной закончивших в июне 1941-го наш институт, которых первого июля поезд унес из  родного города навстречу войне, значительная часть никогда больше не вернется?
Вспоминая тех, чью память мы увековечили гранитным обелиском перед БФК, я снова вижу перед собой комнату №31 в третьем общежитии, где перед войной в течение двух лет жили как дружная семья мы – четверо товарищей.
Так вот, из четверых, двое не вернулись с фронта. Это Степа Носов и Миша Краев. Без преувеличения, они были студентами, которыми медицинский институт в праве гордиться. Третий из моих товарищей, Леня Спасов на фронте получил тяжелую контузию и стал инвалидом Великой Отечественной войны… А сколько фронтовых друзей, с которыми довелось сблизиться, погибло на моих глазах?
Война не оставила на моем теле шрамов, но разве то, что пришлось пережить, не подобно ранам? Почему для бывших фронтовиков воспоминания о войне остаются самыми яркими? Стоит вызвать такого человека на откровенность, и потечет река переживаний военных лет.
Кажется, у людей моего поколения не было никогда более радостного дня, чем 9 мая 1945 года. Спросите любого участника минувшей войны, что он делал в этот день. И он скажет, что катался по земле и чуть не сошел с ума от радости, или обнимал и целовал незнакомых ему людей, или каким-то другим способом выражал переполнявшую его радость.
Кажется совершенно невероятным и нелепым, что в мире есть еще силы, стремящиеся ввергнуть человечество в новую войну. Кажется странным, что за мир нужно бороться, что его нужно защищать от кого-то …

«Кировец», 1970 г.

ПЕРВЫЕ ДНИ ВОЙНЫ
Когда подходит День Советской Армии или День Победы невольно мыслями возвращаешься к тем дням, когда мне и моим товарищам впервые пришлось надеть военную форму и без промедления отправиться на фронт.
Шел июнь 1941 года. Мы – студенты пятого курса Горьковского медицинского института сдавали государственные экзамены. И вот остался последний экзамен – хирургия. По графику он был намечен на 26 июня. Воображение уже рисовало предстоящее радостное лето с дипломом врача в кармане. Не думалось, что роковой день начала великих испытаний для нашей Родины стоит у порога …
Воскресенье 22 июня с утра выдалось теплым, солнечным. Мы втроем собирались заниматься у одного из товарищей. Занимались с прохладцей – срок еще не поджимал.
И вдруг – « В 13 часов будет сделано важное правительственное сообщение» - несколько раз известил репродуктор в соседней комнате.
Недоумеваем, строим различные предположения. В 13 часов все стало ясно – война! И день как-то померк. И люди на улице как-то подтянулись. Идут и вглядываются по-особенному в глаза друг другу. И нет перед нами радужного будущего. И нет у нас иных мыслей и слов, кроме как о войне. Зазвонили телефоны по студенческим общежитиям: деканат объявил, что хирургию сдаем в 7 часов утра 23 июня.
Несмотря на ранний час, кафедра общей хирургии шумела, как потревоженный улей. Экзамены принимал весь профессорско-преподавательский состав кафедры.
Наши дорогие учителя А.А. Ожерельев, А.И. Кожевников, Н.Н. Блохин, Н.Н. Лебедев, Н.А. Вазин, А.А. Дикова работали без отдыха, и к 10 часам дня все было закончено. Прощай институт. Без речей, поздравлений и банкета оставили мы его стены в тяжелую годину.
1 июля вечером вся мужская часть нашего института явилась на перрон Московского вокзала. Каждый в сопровождении родителей, жены и невесты. Вокзал и весь город затемнен. Подали такой же затемненный1 пассажирский состав и 3-4 вагона предоставили нам. В вагоне тесно, душно, полутьма, окна плотно зашторены. Сидим по несколько человек на каждой полке, включая и третью – багажную. Но унынья нет – слышаться песни, переборы гармонии, гитары.
В ночь поезд тронулся. Понемногу все стихло. Легли спать, кто где, как сумел. А утром – яркий солнечный день – в Москве. С Курского вокзала на машинах доставили нас в Главный госпиталь Советской Армии в Лефортово. Госпиталь был уже освобожден от больных и на его базе был развернут приемно-пересыльный пункт медицинского состава. Там уже находился выпуск врачей Ивановского медицинского института и небольшое количество врачей из запаса в возрасте 35-45 лет. Разместили нас по учебным классам, организовали занятия по различным военно- медицинским темам.
Время от времени в классы заходят какие-то военные и, обращаясь к нам, спрашивают: «Окулисты есть?», «Невропатологи есть?», «Хирурги есть?». Поначалу молчим. Кто мы? Сами еще не знаем. Лишь кое-кто из наших пожилых коллег встает и уходит вместе с теми военными. Понимаем: формируются какие-то военные учреждения или части. Хочется и нам заявить о себе, но кем назвать себя и какая ответственность при том на тебя ляжет? На второй – третий день стали брать кое-кого из наших товарищей. Они сразу же исчезли из нашего коллектива, не успев проститься, не зная, куда едут и на какую должность. С некоторыми потом удалось встретиться, только после войны, или спустя 20-25 лет. Немало было и таких, фамилии, которых золотыми буквами начертаны на стене в вестибюле главного здания Горьковского медицинского института им. С.М. Кирова …
4 июля дошла очередь до группы врачей, в число которых входил и я. В тот же день и на долгие годы пришлось впервые мне одеть военную форму. Должность выбирать не пришлось, нам дали то, с чего начинают большинство военных врачей – младший врач полка.
15 июля в районе Великих Лук нам объявили, что мы вошли в состав действующей армии, а 19 июля мы были в первом бою.
Не думали мы тогда, что это было начало тяжелой фронтовой дороги, которому предстояло пройти без малого четыре года.
В августе 1941 года наш медицинский институт послал на фронт следующий выпуск врачей, а в марте 1942 года – третий. Меньше. Чем за год – три выпуска! А сколько врачей ушло на фронт в последующие годы?! А сколько позже было призвано женщин в армию из наших выпускников?! А сколько участвовало в войне преподавателей института, медицинских работников, среднего и младшего звена? Наша специальность такая, что мы независимо от того, носим ли военную форму или нет, всегда остаемся сросшимися с армией …

«Кировец», 1970 г.