Для того, чтобы стать учёным, нужна внутренняя мотивация — член-корреспондент РАН, профессор-консультант кафедры эпидемиологии, микробиологии и доказательной медицины ПИМУ, ректор ГМИ и НижГМА в 1987-2007 гг. Вячеслав Шкарин

Жизнь Вячеслава Васильевича Шкарина тесно связана с ПИМУ. Окончив в 1960-м году Горьковский медицинский институт им. С.М. Кирова он по распределению отправился работать в Тульскую область, где трудился в Дубенской ЦРБ, областной станции переливания крови. Дважды бывал в командировках в Алжире, где проводил исследовательскую работу, находясь в ранге советника министра здравоохранения и руководителя контракта советских врачей-эпидемиологов и микробиологов. Однако, в 1987 году он стал ректором своей Alma Mater по итогам первых альтернативных выборов и занимал этот пост до 2007 года. За это время в вузе, который сейчас носит название Приволжского исследовательского медицинского университета, появились 20 новых кафедр, было организовано 4 диссертационных совета по 12 специальностям, два НИИ. Это лишь малая часть заслуг Шкарина на посту руководителя университета. В День российской науки публикуем интервью с Вячеславом Васильевичем о выборе специальности, любимых преподавателях, лидерстве в науке и качествах, которыми должен обладать настоящий исследователь.



Вячеслав Васильевич, в своём интервью изданию "МК в Нижнем Новгороде" вы говорили, что изначально связывать свою жизнь с медициной вы не хотели: увлекались спортом и охотой, мечтали поступить на лесотехническую специальность. А потом вдруг стали студентом санитарно-гигиенического факультета. С чем связана такая перемена решения?

— Во-первых, у меня с математикой не всё было на высоком уровне. Да и Лесотехнический находился в Архангельске — это далеко. И отец мне предложил пойти в медицину. Я согласился. А почему санитарно-гигиенический? В 1954 году я подал документы самым последним. В приёмной комиссии взяли мои документы с условием, что буду поступать только на этот факультет, хотя по баллам я проходил на лечебный. Учиться мне понравилось, но было и трудно временами. Жил я у родственников: вся семья в одной комнате — конечно, заниматься там было весьма сложно. Но в целом мне всё нравилось.

Был ли ваш путь в науку самим собой разумеющимся продолжением вашей учёбы или же на это решение повлияли иные факторы? Если да, то какие?

— Когда я был главным врачом в Дубенской ЦРБ (р.п. Дубна, Тульская область — прим. ред), а это начало 1960-х, мне уже тогда хотелось сделать что-то для науки. Моя первая работа называлась “Медицинская география Дубенского района”. Я послал эту статью в один из центральных медицинских журналов. К моей заявке там отнеслись очень корректно и порекомендовали осветить этот материал где-то у себя, в своем регионе. С тех пор я не оставлял попыток подготовки статей, выписывал периодические научные издания, работал с ними. Тогда и выбрал для себя эпидемиологию. Хотя, наверное, увлекся эпидемиологией ещё будучи студентом пятого и шестого курсов. В студенческие годы прочитал “Охотники за микробами” Поля де Крюи. Книга произвела на меня неизгладимое впечатление. Я понял, что хочу «охотиться за микробами», быть эпидемиологом.



Расскажите, пожалуйста, о своих студенческих годах: каких преподавателей вы вспоминаете с теплом?

— Здесь я буду рассуждать с точки зрения студенческих впечатлений. На первом курсе запомнились заведующий кафедрой общей химии Кузьма Алексеевич Селезнёв (руководил кафедрой в 1940—1971 гг. — прим. ред.) и Василий Дмитриевич Семёнов, руководитель кафедры биологии (руководил кафедрой в 1930—1971 гг. — прим. ред). Кузьма Алексеевич отличался оригинальностью в преподавании, в чтении лекций. Помню, когда приближалось празднование годовщины Великой Октябрьской революции, он торжественно выходил на середину лекционного зала и поздравлял нас. Профессор В.Д. Семенов был одним из тех, кто занимался генетикой, которая была под запретом в то время. И когда мы, как и все студенты, задавали провокационные вопросы, он отвечал очень осторожно.



Старшие курсы. Конечно, мне запомнились профессор Михаил Петрович Батунин, который был директором института кожвензаболеваний, также Тамара Александровна Главинская.

Отмечу трёх профессоров, заведующих кафедрами терапевтического профиля. Это профессор Вадим Габриэлевич Вогралик, профессор Александр Исаевич Гефтер и профессор Константин Георгиевич Никулин. В.Г. Вогралик изумительно читал лекции, всегда с конкретными клиническими примерами на больных. У Гефтера А.И. тоже были примеры на больных и очень интересные учебные пособия. К.Г.Никулин — очень мягкий интеллигентный человек. В период Великой Отечественной войны был ректором нашего вуза.



Самые яркие лекции, которые мне запомнились, были, конечно, у профессора Берёзова. Ефим Львович был очень интересным человеком со всех точек зрения. Бывало, приходя на лекцию, он осматривал аудиторию и садился за пианино. Играл какой-нибудь этюд, а потом спрашивал аудиторию: “Кто из вас может сказать, что я сыграл?” Или мог рассказать какой-нибудь эпизод из личной жизни Александра Сергеевича Пушкина. Случалось также, что он зачитывался лекцией, а время уже подходило переезжать на другие лекции из седьмой больницы в центр города. Мы опаздывали — а за опоздания были очень суровые наказания — вплоть до снятия со стипендий. Когда мы говорили Ефиму Львовичу о том, что нам пора, он махал рукой и говорил: “Ах, что вам эта лекция по общей гигиене, например? Вы лучше мою лекцию послушайте!” и задерживал нас. Но, тем не менее, мы все его любили и обожали эти лекции.



Наконец, профессор Николай Владимирович Иванов, заведующий кафедрой психиатрии. Он так хорошо относился к студентам и так завораживал своей специальностью, что многие, даже мы, студенты санитарно-гигиенического факультета, записывались в его кружок. Я тоже занимался в научном кружке, готовил доклады. Николай Владимирович приглашал нас на чай в маленький особнячок на территории первой психиатрической больницы, давал свою литературу, которую тогда было не найти в нашей библиотеке. Но, так как я был нацелен на другую специальность, в этом кружке я не состоялся, а другой мой сокурсник — Ян Голанд, стал большим специалистом — сексопатологом, известным на всю Россию. Ещё в Советском Союзе его знали...

Потом была работа в Дубенской ЦРБ в Тульской области, аспирантура в Москве... В 1968 году вы впервые в мире выделили Токсоплазмы в крови человека, будучи кандидатом медицинских наук. Можете ли вы оценить, у современных учёных, врачей-эпидемиологов есть возможность совершить открытие, которое будет названо со словами "впервые в мире" или же сегодня наука — больше про коллаборацию специалистов и целых коллективов, так что теперь все крупные результаты исследований не будут связаны с именами? Есть ли шанс, что в новом тысячелетии появятся крупные учёные-личности, такие как Боткин, Сеченов, Анохин, Королёв и другие?

— В науке должны быть лидеры. Но лидеры всегда работают со своими сотрудниками. Это не только в медицине, но и в любых других науках. Но всё зависит от обстоятельств. Бывают такие открытия, где очень крупный учёный, если захочет, может быть один. Кроме того, сейчас всё ограничено условиями подачи этих открытий на государственные премии. Впрочем, открытия — это редкая вещь.

Уже больше двадцати лет кафедра эпидемиологии, микробиологии и доказательной медицины нашего университета занимается таким направлением, как сочетанные инфекции. Причем опираемся мы не только на данные отечественной и мировой научной литературы, но и на собственные исследования. Как результат, у нас вышла монография, которая охватывает все особенности эпидемиологии сочетанных инфекций. И впервые в мире мы ввели в обиход словосочетание “комплексная коморбидность”.



Мы продолжали работать и подумали, что нам нужна экспертиза всех научных работ, которые мы сделали — насколько важна эта тематика? Тогда мы с профессором Ольгой Васильевной Ковалишеной (заведующая кафедрой эпидемиологии, микробиологии и доказательной медицины ПИМУ — прим. ред.) сделали доклад в Российской академии медицинских наук. После этого Академия постановила: “признать актуальными и приоритетными исследования сочетанной инфекционной и неинфекционной патологии (комплексная коморбидность) как одной из важнейших проблем в общей патологии человека”. Нам было сделано предложение осветить ряд вопросов, представить план приоритетных научных исследований, издать методические материалы. И первое, что мы сделали, подготовили два методических пособия: для студентов и для аспирантов, клинических ординаторов и врачей различного профиля. Это первые учебные пособия по комплексной коморбидности.

Резюмируя, хочется сказать, что все важные научные открытия, как правило всегда сделаны в коллективе под руководством лидера, который отличается эрудированностью, умом, осведомлённостью о том, что происходит в науке, талантом.

Сейчас, во многом благодаря вашей работе в качестве ректора, в сложные для страны годы, наш университет приобрел статус одного из ведущих медицинских вузов страны. У нынешних учащихся Университета есть возможности не только учиться, но и заниматься экспериментами, научными исследованиями. Что бы вы могли сказать студентам в напутствие?

— Для того, чтобы стать учёным, нужна внутренняя мотивация. Это такое чувство у человека, когда хочется заниматься наукой, что он способен на это. Это идёт от его желания познать себя в науке, сделать то, что не сделал другой, гордости за свою кафедру, за свой вуз, свою страну, выйти на мировой уровень. Если у вас есть внутренняя мотивация к исследовательской деятельности, если у вас есть талант, хороший руководитель, если вы трудолюбивый и можете посидеть над журналами дни и ночи и посмотреть всё, что делается в мире, если вы умеете работать на результат, то будут и открытия, и заслуги, и медали, и премии, и всё остальное. Конечно, немного удачи вам тоже понадобится.

Занимаясь проблематикой токсоплазмоза у человека, я работал один в маленькой лаборатории. Исследования проводились на двенадцати тысячах мышей, исследовалась кровь нескольких тысяч доноров. Я выслал мазки крови в лаборатории Института паразитологии и Центрального института гематологии и переливания крови и мне подтвердили, что да, это токсоплазма. Вот в этом, наверное, мне сопутствовала удача.

Ещё одна из черт, которая должна быть — это умение найти общий язык с людьми, которые тебе помогают со стороны. Очень многие санэпидемстанции помогали мне с проведением исследований, благодаря нашим хорошим отношениями с их руководством.

Сейчас студенты имеют очень большие возможности заниматься наукой. К их услугам широкая материальная база нашего университета. Грех упускать такую возможность. Конечно, есть и трудности, которые никуда не ушли, но, если хочешь, добьёшься, найдёшь, как это сделать.